Своим рождением, поселок Ольгино – обязан последним владельцам Лахтинского имения графам Стенбок-Ферморам. Не будь в их жизни столько бурных переживаний и романтических приключений, этот очаровательный поселок, возможно, и появился бы на этом месте, но вряд ли в это время и под этим названием.
Представители древнего графского рода Стенбок-Ферморов обладали побережьем Финского залива от Лахты до Лисьего Носа с 1845 года. Последний владелец блестящий молодой аристократ граф Александр Владимирович Стенбок-Фермор (1878 – 1945), получивший Лахту в наследство еще несовершеннолетним, вначале был камер-пажом царя и фельдфебелем Пажеского корпуса. Затем он стал корнетом лейб-гвардии Гусарского полка, в котором служил и его отец и в котором Саша Стенбок, как звали его сослуживцы, приобрел славу лихого спортсмена.
Однако бурный роман корнета с известной в столице дамой полусвета Ольгой Ножиковой спутал все карты. Состояние молодого и очень расточительного графа катастрофически быстро таяло, а родовитые родственники возмущались его скандальной связью и мотовством. В 1903 году по просьбе матери указом Николая II над имуществом и личностью сына была учреждена высочайшая опека.
С началом русско-японской войны Александр Владимирович отправился в действующую армию и воевал в 1905 году в составе Приморского драгунского полка в чине поручика. Отъезд графа в Маньчжурию состоялся помимо его воли под нажимом опекунов, причем к месту нового назначения он прибыл в сопровождении жандарма.
Удалив сына из Петербурга, графиня-мать Мария Александровна надеялась тем самым положить конец его скандальному роману с Ножиковой. Но могла ли вынужденная разлука помешать любви пылкой, искренней и страстной? Конечно, нет! Напротив, она подтолкнула влюбленных к решительным действиям.
Ольга Ножикова, также находившаяся под наблюдением полиции, обманула жандармов. Раздобыв чужой паспорт и изменив внешность, она сбежала из России через румынскую границу, затем на пароходе добралась до Китая и в Маньчжурии встретилась со своим милым. В Инкоу в походной церкви их обвенчал священник 35-го стрелкового Восточно-Сибирского полка отец Шавельский. Так счастливо для влюбленных завершилась эта романтическая история, а Ольга Платоновна, вдова Ножикова, урожденная Широколавина, стала графиней Стенбок-Фермор и новой хозяйкой Лахты.
Можно только себе представить то крайнее негодование и досаду, с которыми встретили титулованные родственники известие из далекой Маньчжурии о браке графа и безродной особы, по слухам, принадлежавшей к театральному миру Петербурга. Скандальная связь – куда ни шло. Но брак?! Такого великосветское общество не прощало никому. Молодой чете не оставалось ничего другого, как искать счастья за границей.
Граф оставил службу, и большую часть времени супруги проводили в Париже, где происхождение не играло столь значительной роли, если, конечно, имелось достаточно средств, чтобы вести подобающий титулу образ жизни. Кратковременные наезды Александра и Ольги в свое Лахтинское имение были связаны с необходимостью разрешить их очередное денежное затруднение. В один из таких приездов граф Стенбок-Фермор объявил о продаже части своих лахтинских земель под строительство дачных поселков.
7 марта 1907 года петербургский губернатор А. Д. Зиновьев утвердил план поселка Ольгино, названного так в честь небесной покровительницы Ольги Платоновны Стенбок-Фермор. Под него отвели самую удобную и здоровую местность в окрестностях Лахты – высокую песчаную террасу, густо поросшую сосновым лесом, общей площадью около 100 гектаров. В соответствии с проектом, разработанным землемером С. В. Коржовым, поселок получил регулярную планировку, больше всего напоминающую прямоугольную сетку улиц Васильевского острова. Прямые и широкие, утопающие в зелени улицы и проспекты и сегодня выгодно отличают Ольгино от кварталов старой Лахты.
Поселок предназначался исключительно для жилых целей, устройство промышленных и питейных заведений здесь строго запрещалось. Жители были обеспечены кристально чистой артезианской водой, которую добывали из так называемых абиссинских колодцев.
Земля в новом дачном поселке стоила около 3 рублей за квадратную сажень (4,5 кв. метра). Многие петербуржцы, не только богачи, могли себе позволить приобрести в Ольгине участок в 300 квадратных саженей (нынешние 12 соток), а то и несколько. Здесь обзаводились дачами мелкие заводчики и купцы, чиновники и интеллигенция, мастера и фабрично-заводские служащие. Население молодого поселка было весьма демократичным. К 1911 году здесь насчитывалось уже более 200 выстроенных дач.
За редким исключением дома возводились по индивидуальным проектам. Поселившиеся в Ольгине выдающиеся петербургские зодчие, среди которых были Л. П. Шишко, А. П. Вайтенс, Г. Е. Гинц, задали очень высокий уровень дачной архитектуры. Ольгинские жители огородничеством не занимались, берегли свой сосновый бор. И сегодня у старых дач еще видны островки старого соснового леса.
Благоустройством поселка ведала созданная в декабре 1907 года самодеятельная организация из местных жителей – Общество благоустройства Ольгина, Лахты и Бобыльской. Первые годы были заняты делами самыми прозаическими: корчевкой пней на дорожках и панелях, рытьем дренажных канав, устройством мостков и колодцев, мощением дорог.
В 1911 году правление Общества благоустройства организовало постройку железнодорожной платформы «Ольгино». В 1912 году в поселке появилось уличное освещение – около 130 электрических фонарей, а вскоре в домах жителей стали устанавливать аппараты петербургской телефонной сети.
А. В. Стенбок-Фермор подарил Обществу благоустройства три участка земли под общественные нужды. На самом большом из них, там, где сейчас расположена ольгинская школа, правление разбило общественный сад с летним театром и рестораном. Другой, на Конно-Лахтинском проспекте, использовало для устройства детской площадки. А на третьем, на углу Ключевого проспекта и Колодезной улицы, 11 июля 1908 года, в день памяти св. княгини Ольги, в присутствии владельцев имения была освящена деревянная часовня св. Ольги, построенная по проекту архитектора Н. Никифорова по желанию графа Стенбок-Фермора и на его средства.
Сделанная в этот день фотография К. К. Буллы запечатлела и графиню Ольгу – на крыльце часовни в белой широкополой шляпе, и лица первых ольгинских жителей, собравшихся вокруг.
Давно уже нет Ольгинской часовни, все меньше становится в поселке старых дореволюционных дач. Но даже то, что сохранилось, – прежде всего ясная, хорошо продуманная планировка, гармоничное соотношение архитектуры и окружающего ее зеленого пространства, и сегодня ставит Ольгино в ряд уникальных градостроительных памятников начала XX века, воплотивших мечту о «городе-саде».
«Как же сложилась судьба основателей Ольгина, супругов Стенбок-Ферморов?» – спросит читатель. Еще до революции 1917 года они растратили почти все свое состояние. Лахтинское имение им пришлось в 1913 году акционировать, чтобы не потерять вовсе. Проживавший во Франции граф Александр Владимирович в годы первой мировой войны воевал в армии союзников. Его брак с Ольгой Платоновной распался. Как свидетельствует граф А. А. Игнатьев, уже после революции встретивший А. В. Стенбок-Фермора в Париже, бывший владелец Лахты «после новых и столь же сильных романтических похождений, на старости дней сделался весьма популярным лицом среди парижских шоферов. Его знание автомобильного дела и поражающая французов неподкупность помогли ему сделаться чиновником по выдаче разрешений на право управления легковыми машинами в Париже».